Несколько дней пробую писать про пищевую зависимость и стопорюсь. Потому что слишком сложно, слишком не хочется вспоминать, слишком хочется сделать вид, что многого не было и есть только то, что есть. И слишком соблазнительно прикрыться идеей, что «все проходит» и забыть все как страшный сон. Делаю вдох-выдох и чувствую, что надо просто продолжать.

То, что проблема не в еде, я понимала уже много лет. Но не понимала, что же тогда за проблема такая, которую я из раза в раз решаю саморазрушением. К слову сказать, компульсивные переедания это не про лишнюю ложечку торта. Это про такое количество еды, которое фактически больше объема желудка, это про дикую боль в пищеводе, про вызывание рвоты, про желание умереть, чтобы этот ад наконец-то закончился. Это тяжелое и мрачное чувство стыда за себя такую, ущербности и одиночества, это ощущение безысходности и страх обращаться за помощью, ибо стыдно говорить о таком. Вы уж простите мне мою откровенность, но если эти слова хоть кому-то откликнутся и запустят процесс исцеления или хотя бы дадут крупицу надежды, я буду их писать и проговаривать из раза в раз, из раза в раз, пока не долетит до адреса. Потому что я знаю эту боль. Потому что я там была.

«Я думал, что уже достиг самого дна отчаяния, пока мне снизу не постучали». Услышала когда-то это на одном из собраний людей, выздоравливающих от зависимости. Помню и свое желание «настрадаться уже скорее до конца, до дна, чтоб оттолкнуться от него и начать выздоравливать». А это иллюзия. Жестокая и смертельная ловушка разума, ибо нет дна у страдания. Ждать его окончания — все равно, что гнаться за чем-то важным, привязанным к палке у себя на шее — оно всегда будет маячить в зоне видимости, но при этом всегда ускользать. Достичь облегчения, достичь прекращения, достичь просветления, достичь чего-то еще все это иллюзии, на веру в которые я трачу свою жизнь и все свои силы.


Мне очень повезло — я действительно разочаровалась в идее достичь облегчения. Это произошло в прошлом году, в тот момент, когда я проходила психотерапию, работала в реабилитационном центре, регулярно практиковала медитацию, обучалась на инструктора медитаций, ездила на ретриты, работала по программе «12 шагов» и... болела булимией. Я правда верила, что если буду делать все эти действия, то мне станет легче и все пройдет. Но нет.

Я помню вечер, когда у меня была смена в реабилитационном центре — самом безопасном для меня месте на земле. Все занятия там закончились, я осталась в помещении на ночь одна. Понимала, что буду жалеть, если объемся, но остановиться была не в силах. В какой-то момент в помещении раздался очень громкий звук, словно щелчок, я так и не поняла, откуда он был, но резко вздрогнула и будто очухалась. Я вдруг осознала всю абсурдность своего положения, которую понимала и до этого, но тут она на меня словно обрушилась — я, представитель человечества, имею самый мощный инструмент во вселенной — разум, и страдаю от его сложности так, что единственное, что кажется мне решением — смерть. Самое безопасное место, самые безопасные люди, самые близкие друзья, самый мудрый учитель, самые полезные книги, самые нужные знания — все это не работает, если в самой глубине себя я, словно сжатый добела кулак, крепко держусь за все свои идеи о себе самой.

Для меня отпускание ассоциируется с выдохом, с отпусканием напряжения как в теле, так и в уме в момент, когда это напряжение возникает. А оно обязательно возникает в начале и продолжается все время, пока длится эпизод компульсивного переедания. Выдох, отпускание напряжения на любом из этапов приема пищи — эффективный способ привнести в эту сферу больше осознанности.