После проведенного цикла трансляций про зависимое поведение я вновь задумалась про жадность. Года 4 назад, когда столкнулась с булимией лицом к лицу, я заметила, что под всеми моими компульсивными поступками скрывается необъятный страх. Чего я боюсь? Тогда я ощущала это как страх остаться пустой, быть пустой.

Про саморазрушение, кстати, я тоже много думала. С более поверхностного уровня расстройства пищевого поведения можно назвать чем-то типа аутоагрессии, попытки нанести себе ущерб. Я даже как-то заметила в себе желание «наполниться до смерти». Но что, если под жаждой саморазрушения есть еще более глубокий слой, более сильная, но искусно спрятанная интенция и мотивация?

Исследуя свои ощущения в таком направлении, я обнаружила кое-что интересное. Тяга к саморазрушению, к смерти вплетена в контекст более сильного стремления самотрансценденции, выхода за пределы существующих границ и становления чем-то новым. Тяга к жизни такой силы, которая выходит за пределы самой себя и соглашается на смерть, чтобы бесконечно перерождаться.

Я знаю, может показаться, что все эти размышления далеки от практического поля применения и для расстройств пищевого поведения не остается места, но я считаю иначе. Еда — инструмент поддержания жизни физического тела. Тело — это материя, еда — тоже. Пытаясь наполнить себя все большим и большим количеством материи, откладывая ее в своем теле, я как бы даю себе возможность прочувствовать жизнь здесь, в материальном мире.


Прежде чем посмотреть на расстройства пищевого поведения так глубоко, я занималась более поверхностным поиском решения — диеты, планы питания, ограничения в еде. Все это не давало долгосрочных результатов потому, что не касалось моих глубинных устремлений. Но, видимо, мне необходимо было окончательно разочароваться во всех этих способах, чтобы уже наконец-то сдаться и признаться самой себе, что в этой борьбе я проиграла.

«Что ты хочешь?» — спросила я себя. И это точно было не про еду. Легкости и свободы — вот чего я хотела на самом деле. Но почему тогда мои действия говорили будто бы об обратном? В своих компульсивных перееданиях я чувствовала себя тяжелой, пригвожденной к земле, словно увязнувшей в ней по самую макушку и без малейшей способности выбраться. Помню, как сравнила для себя это со смирительной рубашкой - моя зависимость словно связывала меня по рукам и ногам, обездвиживала и будто бы приближала к земле. Удивительный парадокс — мне хотелось легкости и свободы, но все мои действия приводили к противоположным результатам.

Тогда я стала рассматривать всю эту историю сквозь призму жадности. Я так отчаянно хотела ощутить себя свободной и легкой, что сама эта идея стала объектом неистового вожделения. Зависимость от идеи независимости — вот мой диагноз.


Моя жадность пустила корни во все мое бытие - в сферу материальных вещей, денег, еды, знаний, информации, путешествий, впечатлений, определенных состояний. Вместо «жадности» можно поставить слово «цепляние», но по моим ощущениям, цепляние — это попытки удержать то, что есть, а жадность - это интенция, вектор направления внимания на поглощение чего-либо, исходящий из ощущения недостаточности. Недостаточно сыт, недостаточно доволен, недостаточно любим, недостаточно обеспечен, недостаточно вещей в гардеробе, недостаточно похвалы и принятия.


Что-то из этих «недостаточностей» получить сложнее (мне может быть сложно заставить других дать мне чувство принятия), а что-то проще. Что может быть проще еды? Разве что только сидение в интернете. Но еда дает больше приятных ощущений, так как воздействует на большее количество каналов восприятия (вкус, запах, тактильные ощущения). Не знаю, как у вас, а я люблю есть руками — для меня это про полный контакт с чем-то, что вскоре станет частью меня. Жажда контакта — вот чего мне очень не хватало.


Помню один случай, который заинтересовал меня. Я шла после консультации с психотерапевтом и пила кофе из бумажного стаканчика. Когда кофе кончился, стаканчик надо было бы выкинуть. Но я тогда заметила, что не хочу его отпускать, так как хочу что-то держать в руках. И я держала его обеими руками, перебирая пальцами по всей его поверхности. Жажда контакта. Уже тогда я знала про себя, что мне важен и физический, тактильный контакт, и какое-то иное его ощущение, нефизическое, а какое-то духовное, душевное.


Здесь сразу вспоминается Кристина Гроф с ее книгой «Жажда целостности». Уже неоднократно ссылалась на нее, так как идея зависимости как способа ощутить себя более целым, мне очень отзывается. Чуть позже я стала применять идею про жадность в моменты, когда неистово чего-то хотела. Я задавала себе вопрос «Чего я хочу?», отвечала на него и снова задавала: «Какие чувства я хочу испытать?». Оказалось, что в большинстве случаев я хотела чего-то материального (еды), для получения определенных ощущений — чувства покоя, безопасности, удовлетворенности. Они и составляют объект моего вожделения — я очень хочу чувствовать себя удовлетворенной. И периодически верю в то, что что-то внешнее окажется способным дать мне это ощущение.

Иногда для встречи с истинными чувствами, скрывающимися под бесконечным голодом, достаточно просто задать себе вопросы «Что я чувствую кроме голода? Какие из чувств сейчас мне неприятны? С какими чувствами сейчас мне сложно справиться?». Иногда этого недостаточно и нужна поддержка со стороны, но в любом случае, на мой взгляд, ясное понимание своих истинных потребностей — это уже полдела в работе с любым видом зависимости.


В контексте жадности интересно задать себе еще несколько вопросов: «А что будет, если я остановлюсь? Что будет если я оставлю это просто так, как есть? Что будет, если перестать есть (например) прямо сейчас?». И на этом моменте как раз можно встретиться со страхом чего-то недополучить или потерять. Со страхом недостаточности.


Мне кажется, что настоящее переживание недостаточности, неполноценности, несовершенства — очень ценный опыт. Чаще всего мы стараемся уйти от этих чувств, скрыть их от самих себя — скрыть свое несовершенство, скрыть свои страхи, скрыть от себя глубокое ощущение того, что никогда не будет достаточно. Но если же у нас хватает смелости встретиться с этими переживаниями лицом к лицу, то такой опыт может оказаться трансформирующим и исцеляющим.


Никогда не будет достаточно, потому что у достаточности нет пределов — это целиком и полностью субъективное переживание, не поддающееся измерениям. Но на этот моменте можно задать себе другой вопрос: «А что, если просто допустить, что достаточно уже прямо сейчас?». Достаточно еды, достаточно денег, достаточно принятия, достаточно подходящая погода, достаточно знаний, умений и навыков, чтобы прожить этот самый момент. И просто побыть с этим ощущением допущения какое-то время.