Кинуть монетку в море перед отъездом, сделать фото «на память», выяснить, за кем последнее слово в разговоре, попрощаться с уходящим годом подведением итогов, посидеть «на дорожку», вычеркнуть сделанное из списка — всё это обычные и бесконечные бытовые примеры того, как можно воспроизвести в ощущениях конец чего-то — будь то поездка, отношения или очередной период жизни. Или самой жизни.

Я задумалась, как много различных проявлений этой ритуальности и насколько важным оказывается в спектре наших ощущений чувство завершенности. Сколько совершается действий, направленных на то, чтобы будто бы самому себе обозначить, что что-то закончилось.

У Шинзена Янга есть техника медитации, когда мы отмечаем то, что ушло. Отмечаем процесс прекращения очередной мысли, телесного ощущения, звука. Но то формальная практика, которая, при регулярном повторении, неминуемо начинает проникать в повседневную жизнь.

Я думаю, что так или иначе, мы это чувствуем — мы подспудно знаем, что «ничто не вечно под луной» и рано или поздно все закончится. Однако действия наши зачастую могут быть противоречивы — мы то стараемся скрыть от себя этот факт многочисленными способами (растянуть удовольствие, отложить завершение какого-то дела, сходить к косметологу за очередной подтяжкой), то, наоборот, стремимся искусственно воссоздать в ощущениях это чувство завершенности — переезд от родителей, например, как акт отделения от них совсем не обязательно означает это в психологическом смысле, так же как и формальный выход из отношений не всегда равносилен их действительному завершению.

Пока размышляла, сами собой сформулировались два вопроса: почему мы так хотим скрыть от себя, что всё конечно? И почему мы так хотим ощутить, что всё конечно? Интересные вопросы. Особенно их комбинация.

Ирвин Ялом бы ответил, что мы боимся смерти и потому создаем бесчисленное количество ритуалов, чтобы скрыть от себя тот факт, что когда-нибудь от нас не останется ничего — ни детей, ни фотографий, ни воспоминаний (об этом он пишет в своей книге «Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти»). А вот Фрейд, наоборот, сказал бы, что мы не можем бояться смерти, т.к. у нас нет такого опыта и поэтому мы просто боимся неизвестности, ну и того, что «мы умрем, а всё продолжится без нас».

Тема смерти до сих пор табуирована во многих семьях и в моей в том числе. Но, благодаря практикам внимательности, я уже знаю и имею личный опыт переживания смертности всего ежемоментно. Всё умирает, всё заканчивается. Признать это — значит взять на себя ответственность за то, что всё, что происходит сейчас — одноразовый опыт, и у нас есть только один шанс прожить эту жизнь в рамках своей личности и своей истории. И я уверена, что мы все так или иначе это чувствуем, но если не осознаем, то этот импульс все равно проявляется наружу через бесконечные ритуалы, символизирующие завершение.

На определенной стадии практики медитации отпадает необходимость в ритуалах, обрядах и прочей искусственности. Становится понятно, что всё и так заканчивается, независимо от нашего в этом участия. Сколько бы я не пыталась сказать себе, что «эта конфетка последняя» или «еще один такой конфликт и я выхожу из отношений» или «вот перееду в другой город и начну всё сначала», на более глубоком уровне оказывается, что не я решаю, когда и чему заканчиваться, а всё само заканчивается тогда, когда для этого приходят соответствующие условия.

Замечая в медитации окончание очередной мысли и очередного звука, я обнаружила то, что, возможно, и является скрытым смыслом всех «ритуалов завершенности» - покой. Там, в конце каждого звука есть тишина. В конце каждой мысли есть пустота. И это оказывается про тот покой, который про отсутствие всего. Но при этом именно это отсутствие является единственной возможностью для возникновения чего-то следующего. Где конец, там и начало. И это происходит в каждый миг.

Когда на чувственном уровне происходит это осознание, в своей повседневности уже не хочется ни скрывать от себя факт ежемоментной смерти всего, ни пытаться как-то самому себе это подтвердить. Отпадает необходимость совершать лишние усилия. И это, безусловно, про покой.