Этот опыт дался мне гораздо проще, чем предыдущие. Под практику арендовали дом в Ленобласти. На участке прогуливались гуси и куры, под окном журчал ручей. Группа практикующих была небольшой, с некоторыми участниками я был знаком, и, хотя мы всё время молчали, я чувствовал их поддержку. Здорово ощущать, что рядом с тобой работают над собой близкие люди, а не незнакомцы. Трижды в день Витина жена Маша проводила йогу, которая делала длительное сидение более комфортным. Ещё она умудрялась очень вкусно и разнообразно готовить. Может показаться, что это для практики вещи ненужные, и чем меньше мирских радостей, тем лучше — но это не так. Дискомфорт может отвлекать от практики, делать её безрадостной. Простые удовольствия вроде еды и хорошей погоды дают вдохновение и силы продолжать, пока сама практика радости не приносит.
Витя давал направляемые медитации, и что было радостно, увеличивал время сидения постепенно, а не сразу же усаживал нас на 40 минут. Поначалу он напоминал об инструкциях в течение всей медитации — это здорово помогало, потому что пока ум не тренирован, очень легко за 40 минут забыть, чем вы вообще тут занимаетесь.
Витя дал несколько альтернативных дыханию объектов: визуальные образы (внешние с открытыми глазами и внутренние с закрытыми), звуки (и мысли как внутренние звуки), чувства (как телесные, так и внутренние ощущения). Для того, чтобы не терять концентрацию, мы использовали «лейблинг» — называния своих ощущений (например, «слышу снаружи» или «чувствую внутри»).
Для меня звук как объект оказался более подходящим, чем дыхание — ни внутренние, ни внешние звуки я, в отличие от дыхания, не могу контролировать, а они, как и дыхание, есть всегда. У меня тиннитус — постоянно слышу легкий звон в ушах, поэтому даже в недостижимой абсолютной тишине у меня есть «внешний» звуковой объект для наблюдения. Одна из медитаций на звук запомнилась особенно хорошо. Птицы за окном устроили настоящий концерт: кудахтали куры, гоготали гуси, ворковали голуби на крыше, чирикали бесчисленные лесные птахи. Я сидел и повторял «слышу снаружи, слышу снаружи» — и почти не отвлекался ни на что другое, пытаясь вобрать в себя весь звуковой поток.
Кроме медитаций на объектах, мы учились искать покой в различных сенсорных модальностях: чувствах, звуке, визуальных образах; добавили деконцентрации — практики, противоположной сосредоточению, когда вы пытаетесь охватить вниманием как можно больше объектов в, к примеру, визуальном или аудиальном поле, расслабляя и рассредоточивая внимание, впуская в себя весь поток одновременно.
Ближе к концу ретрита мне удалось почувствовать вкус плодов практики. Во время очередной сессии в качестве объекта я выбрал свои чувства: я наблюдал, как ежесекундно сменяют друг друга внутренние состояния, называл их про себя каждые несколько секунд. Минут через 10 я попал в незнакомое мне состояние тихой, но энергичной радости от продолжительно сёрфинга на эмоциях и ощущениях. Они приходили и уходили, сменяя друг другу, я различал всё более тонкие оттенки ощущений, но не цеплялся за них, просто давал им уходит. Мысли появлялись, но не я не начинал их думать, как обычно — они уплывали сами по себе. Я открыл глаза и какое-то время мог удерживать это состояние. Мне было хорошо: не нужно было ни к чему стремиться или от чего-то убегать, можно было просто быть. Наконец я убедился, что медитация может быть не только испытанием для силы воли, а ещё и приносить радость и удовольствие.
Многие практики остались со мной — и очень выручают во время сложных состояний. Даже в периоды, когда формальной практики в жизни мало, я возвращаюсь к лейблингу, к телесной осознанности, а медитация на звук вообще долгое время была моей основной практикой.